— Фима, — Атаман повернулся к Бляйшману, — я не шутил. С ним мы будем вести дела честно, насколько это вообще возможно. Племянник, понял? Ещё очень наивный и потому немножко дурачок, но он дал нам хороший заработок.
Пощурились друг на дружку, в пыль сплюнули по разику, да и дали нам дорогу. Молча дальше шли, до самово дома молча. Странно даже! И лицо у неё такое… не то штобы довольное, но где-то рядом. Показалось, наверное.
Девушек для борделей поставляют — в Европу да Южную Америку почему-то. Но и меня, если прихватят, могут и тово… да што угодно!
Сквозь табачный дым и кухонный чад, уходящий к высоким сводчатым потолкам, едва пробивается свет газовых рожков, а отродясь немытые окна служат скорее деталью интерьера, чем источником света. Полы присыпаны опилками и песком пополам с разным сором самого сомнительного вида.
Ну а нет всему етому, так русак как есть, из любого сословия.
«— Лучше б в маму», — Вылезло язвительно, но к счастью, не на язык.