Ну и вечером во дворе чуть не заполночь сидим. В карты играем, байки рассказываем. Душевно!
Вышел я на улицу, а там не погода, а сплошное фу, как Фира говорит. И не холодно даже, как для ноября, но ветрище впополаме с дождём, да лужи уже накидало. Оно и ерунда, но как представил, што добегу мокрым, взопревшим, да ещё и в грязи по самые уши, так ноги сами до ближайшего извозчика.
Но плясал. Всех женщин вытаскивал потанцевать, а ещё и учил коленцам некоторым — тем, што попроще, хоть и кажутся сложными. Тётки взрослые хохотали как девчонки, так смешно им было телесами трясти.
— Да не собирался даже! Так, Саньку малость, ну и Фиру.
Когда она вернулась, бледная даже в полумраке скудно освещённых катакомб, муж молча протянул ей флягу. Сделав пару небольших глотков пейсаховки и подавив кашель, она смогла таки прогнать омерзительный вкус рвоты, и немного успокоиться.
Во дворе на лавочке сам Бляйшман, и с ним мужчинка такой — невзрачный вроде, да и одет, как прикащик в лавке средней руки.