Оратор на невысокой импровизированной трибуне рубит воздух рукой, как бебутом, да и сами фразы — рубленые.
Поиграв в догонялки с хохочущей нимфой, и всласть полапав оную за интересные места, привычного отклика в организме Аркадий Алексеевич не дождался.
Головой тока, как мерин от слепней, да ещё раз глянул.
— Ша! — Услышал нас Коста, — Немножечко послушаем другое дарование.
— Вот это, — Говорит, — я понимаю! Искусство джиу-джитсу! А это так…
Вглубь расселины етой забился, факел притухший под себя, штоб горелым не воняло, да и дышу через раз. Мыслей, ну вот никаких! Только опаска такая себе, да память о подземьях Московских. И понимание, што если не туда забрёл, то назад можно и не вернуться.