Давать же укорот и вообще — понимать, когда льзя и нужно, а когда совсем не душеспасительно, я пока не умею. Через Фиру и тётю Песю понимать учусь здешнее што, где и через почём, и как ето што не только для других, но и себе на пользу.
Видя, что женщины возмущены до глубины души, Иван Порфирьевич встал.
— Фира! — С порога окликнул девчонку, тихохонько разговаривающую с подружкой под деревом в центре двора, — айда в город!
— С ними… с кем!? Егорка, да што с тобой такое?!
Владимир Алексеевич сам хоть и говорун такой весь, а где надо, так и молчок, притом железный! Рядышком вокруг да около обскажет, и вроде как и да, но только потом понимаешь, што ничего и не сказал.
— Тут расстояния-то, — Дёрнул я плечами, и припустил. Да как припустил, так и отпустил. Надя в своих девчоночьих ботиночках не ходок, да и так-то не умеет. Откуда? Так себе пошли, прогулочно.