— Если бы! — Засмеялся Коста, залихватски крутанув револьверы на пальцах, — Есть и такие мастера, знаю лично, но я ни разу не умелец! Так, поднатаскали по одному случаю.
Ноги как-то сами понесли меня в сторону моря, а потом и от города. Не так штобы совсем далеко, но и не близко. Полез было поплавать, а вода тёплая такая, што и волны не волны, а будто из банных шаек в морду плещут, только што вода солёная. Ну никаково удовольствия!
— А это, — Уже рассамым вечером, перед тем как уходить, Коста вручил нам оружие — по велодогу и небольшому браунингу, аккурат под руку, — подарок!
Я отмолчался, а Иван Спиридонович, не дожидаясь ответа, выглянул в коридор и велел подать умыться. Пожилая горнишная, не слишком и торопясь, принесла еле тёплой воды в единственном кувшине.
— Дядя Фима! Моё почтение! — Встав из-за стола, спешно вытираю руки салфеткой и приветствую уважаемого на Молдаванке человека крепким рукопожатием и вежественным наклоном головы.
Перед глазами встали мёдные картинки, где он такой перед самоваром при всём довольстве и красной рубахе, а к нему — просители! С поклонцами, с шапками в руках, с глазами в пол. А он торопиться не будет! На блюдечко с самонастоящим, и даже не спитым чаем — фу-у губами! И с сахаром ево, щурясь от чайново пара и сытово щастья.