Полицейские чины принесли с собой запахи махорки, алкоголя и лука, вмиг пропитавшие скромно, но со вкусом обставленную комнату.
— Пока всех собирали да через Молдаванку шли, — Продолжила она, появившись из-за камня, — пока накупались, пока назад. Обедать уже пора!
Листьев палых набрал, да ещё раз оттёрся, а потом под водосточной трубой руки помыл. Нюхнул… ну хоть к Владимиру Алексеевичу вернуться не стыдно будет, нет запашка.
Невилл настроен решительно и мрачно. Губы кривятся, в голосе нотки трагизма и обречённости человека, уставшего бороться с человеческой глупостью и косностью. Он будто примеряет на себя роли то гонимого инквизицией еретика, то непонятого пока Мессии.
— Они самые! Важнющие асе… ну, штучки ети!
— И как успехи? — тётя Песя ажно замерла, только с половника в кастрюлю — кап, кап!