До вечера крутились с Санькой во дворе и окрестностях. Показывали, значица, што тьфу! Плюнуть и растереть, а не ситуация! Мы такие, Сенцовские, Московские, Хитровские! На одну руку намотаем и соплёй зашибём!
— Я не поняла, на каком языке ты с ними говорил, — Поинтересовалась она, косясь на хихикающих супругов.
Суммы другие… и вообще. Не вдавался, не помню построчно. Или тебе важно?
— Не стой в дверях, щегол! — Пхнул меня в плечо какой-то рябой прыщеватый парень, с явной надеждой на скандальный ответ, надеясь надрать за нево ухи. Но у меня настроения скандалиться нет, так што молча отодвинулся, натянул картуз ещё глубже, засунул руки в карманы, да и пошёл прочь. Как нарошно, солнце спряталось за тучами, и посыпался мелкий, но густой и на диво противный дождик, который ветер бросает в лицо пополам с поднятым с мостовой сором.
Настроение препоганейшее. Вроде как и неплохо, узнать что-то новое о собственной же прошлой жизни…
— Со следующей проводки одна рыбёшка твоя! — Пообещал я ему, нанизывая крючки чуть подваренным мясом мидий. Лёвка всякой наживки севодня взял, вроде как напоказ нам. Подваренные, они на крючок нормально садятся, а сырые такие склизские, што заместо мидий свой палец проще насадить.