На Ольгиевском спуске Санька на тумбу наткнулся.
В трактир иногда заходили извозчики. Не ваньки деревенские с заморенными клячонками, прибывшие на заработки из деревень по окончанию основных работ, а настоящие. Такие себе степенные мужчины, крепкие и осанистые в большинстве.
— Берусь, — Фёдор важно взял бумаги, — расценки знаешь! Скорость нужна? Тогда доплатить! Сам понимать должен, всех своих тогда на твоё дело. И етим, информаторам платить.
— А ты пошто? — Спрашиваю у девочки, вытащившей было кус хлеба из-за пазухи, — После обеда снова? Ну так и пошли с нами, угощаю.
Дяде Фиме Бляйшману сказать? А кто поручится, што он и сам не… потому как што там Ёсик плюётся и рожи делает, ето ни разу не показатель. Ето Ёсик и есть, со своим разумением на здесь и сейчас, а не по жизни вообще до самого финала. Сам дядя Фима, он вряд ли да, но вот рядышком вполне себе может быть. Не участвует, но знает.
— А… — Вскинулась было Софья, но тут же потухла, — Да, решительные люди есть, и многие смогли бы не хуже… но вот смолчать потом?! Удержать в себе? Не могу вот так вот ни за кого поручиться.