Пузо ево, как по заказу, вывело ту-ру-ру, а потом и квакнуло будто.
— Вкусно! — Одобряю я, наворачивая по всем правила етикета.
— Лютует, — С явственным злорадством констатировал пожилой одессит с густыми, несколько неряшливыми усами на побитом оспой худом лице, остановившийся напротив резиденции градоначальника.
— Ну… — Рука сама полезла в затылок, — так, не знаю даже.
Ехал пока назад Иван Капрыч, так всё кнутовище зубами изорвал, такая в нём ярость проснулась. И понимание, што ему в Рассее — всё. Совсем.
«— Эмпатия», — Шепнуло подсознание. Ну, пусть… всё равно настроение, а не так себе, впополаме с меланхолией и самоедством.