Стою, значица, да и слышу ненароком разговор мужчин взрослых.
— … диссонанс, во! Одёжка простецкая, а асесу…
Хуже нет такой ситуации! Не помнишь ничего и никого, а беспокоишься. Сюр! Иррациональное бессознательное.
Надя, ну ребёнок совершеннейший! Трещит! Со всеми разом, и ведь што интересно — со всеми и успевает. Ну да это известный бабий фокус.
— А… прости, малой. Никак, говорю тебе. В таком разе только через екзамен сдавать на документ мещанина-ремесленника! И, — палец грозно впивается вверх, указывая на отсыревшую, изрядно облупившуюся штукатурку, — строго будут спрашивать! Много строжей, чем когда как обычно! Потому как возраст и внимание. Понял?
— Сходил! Димасик ебаный, чтоб ему на голову насрали! Не внёс, блять! Больше восьмидесяти часов вылетело через жопу, и что-то мне подсказывает, что хуй вернут.