Поднимаюсь, но сверху прессуют, вдавливают в землю. Я вырываюсь, дёргаюсь и протаскиваю себя ещё дальше. В бок врезается очередная атака, меня переворачивает, на губах чувствую кровь.
Кто знает, что она успела надумать за время плена. Я у неё замечал суицидальное желание убиться об Ротенов, глупо и героически попробовав отомстить. Может в этом дело. Возможно, девушка и вовсе себя уже похоронила. Воительница доморощенная, блин. А может ей стыдно, что она выжила — а другие нет. Мне это чувство очень знакомо, знаем, проходили.
Но это ощущение испарилось, как наваждение.
Именно здесь, в главной родовой шахте, ковалось могущество рода. Московская ветвь могла кичиться силой сколько угодно, но сейчас её дни сочтены. Разве что-то могут жена бывшего главы рода, да их детишки? Те слишком молоды и ещё не освоили семейные силы, чтобы принимать их всерьёз. Московская Пасть им не поможет. А вот то, что происходило здесь… Огас отчётливо понимал, что доступ к тайной Пасти был залогом его силы.
— Это Эдвард Клоз, — ответила она спокойно, продолжая спокойно наблюдать за ситуацией.
— Тогда с тебя список всех тех, кто участвует в этом деле. Поставщики, конкуренты и все прочие. Разузнай, а я подумаю, что можно с этим сделать. Глядишь и придумаю.