— Ну хорошо, а моё имя? И фамилия, если уж на то пошло? Мне самому-то вы же можете это сказать?
Знаменитый японский менталитет — это не только поклоны, кимоно и исполнительность, но и какой-то запредельный по европейским меркам фатализм и совершенно особая жизненная философия. В последней нет, например, европейского почитания древностей: снести развалины десятого века и построить на их месте из стекла и бетона отель для туристов, обозванный «замком феодала» — в порядке вещей. Причём что сами владельцы отеля, что его гости-японцы вас просто не поймут: что такого-то? Ведь лучше стало.
— Я… должна это обдумать, — синта резко развернулась на каблуке и буквально выбежала в дверь палаты.
Полицейские не пожалели красной ленты, создав пусть ломаную, но сплошную границу между столбами уличного освещения и кривоватыми придорожными деревцами. Правда, граница получилась довольно условной: приподними рукой или перешагни, задрав ногу повыше — и ты уже на другой стороне. Потому нашей задачей было, разбившись по парам, организовать жидкую линию патрулей в прямой видимости друг от друга.
Так это та самая свалка, которая у Ишимуры на карте обведена. Видимо, “шаттл” даёт петлю, завозя и вывозя рабочих со смен. Наш транспорт двинулся, я продолжал разглядывать пейзаж за стеклом. Глухой забор, а за ним, в отдалении, поднимающиеся один выше другого холмы, даже скорее — курганы. А над ними — множество кружащих чёрных точек: вороны. Ну понятно — мусор в пережигание идёт не сразу: то ли мощность у завода не такая большая, то ли просто накопили много всего прежде, чем открыли переработку. Ну и понятно, что гниющая легкодоступная органика привлекает птиц-падальщиков. Тут небось и одичалые собаки стаями бегают…