Да-сяо с удивлением провожает парня-европейца взглядом, растерянно переводя взгляд со своих бойцов в чёрной форме на стоящего рядом азиата, затем на гранату в его руке, затем на парня европейца, шагающего с такой же гранатой в руке через площадь к китайским бойцам в чёрной форме.
— Как к выродку и выскочке, — смеётся директриса. — который бесится с жиру и самоутверждается за мой счёт. Пользуясь своим мажорным положением.
— У них в шесть утра поезд, в пять была по договорённости сдача квартиры. Я с пяти утра тут. К вам не стучала, чтоб не будить. Ну и убрать надо, — она философски окидывает взглядом следы ночных гуляний.
— Это ты о чём? — удивляется Кеша, выныривая из омута своих мыслей.
— Блин, как-то неожиданно, — качаю головой от удивления. — И знаешь, главное, не ясно, что с ними делать: с одной стороны, никакой агрессии с их стороны. Я вижу. И ни малейших попыток как-то с тобой проконтактировать. Но с другой стороны, где-то неприятно. Чтоб сказать мягко. И пойти им по голове дать хочется. И вроде как не за что. Во блин… кто бы мог подумать…
— Во зверь, — беззвучно смеётся Кеша, который сейчас начинает веселиться искренне. — Вот это пилотаж! Он знак юаня в воздухе нарисовал! — поясняет Кеша мне, видя, что я не понимаю, что происходит.