— Тебя мама не учила, что воровать не хорошо? — не скрывая злости, подошел я к пацану.
Ровно в шесть тридцать утра нас разбудил возмутительно бодрый для такого раннего часа Натаниель. Лекарь быстро провел осмотр зевающих и жмурящихся от утреннего солнца пациентов, и с напутствием больше не попадать в лазарет, отправил всех дожидаться утреннего гонга в казарме.
Григорий появился через пять минут несколько осоловевший, но при этом практически трезвый.
Первые три двери к положительному результату не привели — одна закрывала уборную, вторая — небольшой зал без кроватей, третья вообще оказалась заперта, что меня сильно напрягло, и лишь открыв четвертую, мне повезло — на широкой постели лежал спящий мужчина. В то мгновение я молил судьбу, чтобы им оказался именно Дементьев.
— Конечно знаю. Брательник мой старший на этом погорел. Хорошо хоть батя с мельником договориться сумел и Митьку барину не сдали, а то хана — повесили бы. Но битый он был — жуть. Рожа — черная, глаз не видно. Ох батька на славу постарался.
— Дааа… — протянул Витек, — Мне о таком только бабушка рассказывала. Она в хозяйском доме жила и все эти чудеса видела. Добрая была, жаль померла от болезни.