Сначала раздел с золотыми картами. Глядя на него, меня переполняет законная гордость: девятнадцать золотых карт – это очень много! Даже у хаоситов, шагнувших на уровень полководцев, может столько не быть, что уж говорить про основную массу простых Игроков на моем ранге – в лучшем случае у них максимально три или четыре золотые карты в колоде. И главное, у меня это не какой-то бесполезный мусор, а мощная ударная колода.
Следующим оказался небольшой стеклянный пузырек с голубоватой пылью внутри. Безобидная, казалось бы, вещь, если б не надпись на пузырьке – «Линферитовая лихорадка». От прочитанного у меня дрогнула рука. Едва не выронив пузырек, я с ужасом посмотрел на него и предельно осторожно поставил назад, боясь сделать лишнее движение. Теперь мне ясно, зачем Лен’джер узнавал лекарство от болезни.
– Да, его можно и так назвать, хотя он управляет не только ареной, но и всем вокруг. Ты зря его обидел – он хороший, просто по-другому нельзя, – Ния печально вздохнула и тихо продолжила: – Мы пробовали после ухода Владыки не убивать друг друга, но тогда свет над ареной не загорался, и мы начинали медленно умирать: наши тела замедлялись, а жизнь потихоньку вытекала из них, ускользая все быстрее с каждой неделей. Мы становились слабыми, глупели, а под конец – просто застывали, уже навсегда. Там, на арене, мы собираемся совсем не для того, чтобы любоваться на смерть тех, кто нам дорог, а чтобы отдать дань уважения их храбрости и почтить их жертву.
Враги, как плохо слепленные глиняные куклы, пытаются меня достать, а я кружусь в веселом танце, отправляя на встречу к их богу все новых и новых противников.
– И не придется, – успокоил ее я. – Наверняка есть и другой способ. Просто чужая боль и смерть – самый простой, и в то же время мощный источник силы, потому-то Смеющийся Господин и использовал его. Для тебя мы сможем найти что-то другое: ты же у нас не целый город, набитый людьми, да и воссоздания новых существ также не требуется.
– Да я и не спорю, – Саймира задумчиво и как-то оценивающе посмотрела на меня. – Просто я хочу, чтобы в дальнейшем ты сам не забыл о сказанных тобой сейчас словах. Это не наш мир, не наша война, и всем не помочь. У тебя только одна жизнь, Рэн, и второй уже не будет.