Бли-и-ин. Ну почему я? Зачем мне всё это? И что бы было, если бы я не очутилась здесь? Умерла бы? В памяти всплыли мои последние дни в моём родном мире. Я так хотела жить, я так мечтала получить всё то, чего ещё не успела. Не в этом ли причина? В моей жажде жизни? В моём стремлении выжить во что бы то ни стало? Может это и не наказание вовсе, а тот самый второй шанс. Но как же больно осознавать, что возможно я никогда больше не увижу ни маму, ни брата, ни Катю. Никогда не узнаю, что с ними. Не обниму. Закрыв глаза, чтобы спрятать набежавшие слёзы, я закусила губу и попросила свою единственную компаньонку
Герцог вскидывает на неё раздражённый взгляд и нащупывает под иллюзией свой меч. Я уже даже успеваю испугаться, что язвительной ученице будут сейчас язык укорачивать, но оказывается лорду приспичило наконец рассмотреть созданный мною для него облик. По мере того, как его сиятельство всматривается в отражение, брови его ползут всё выше, глаза становятся всё больше, а губы начинают кривиться в недоумении, делая облик Бина наконец вполне достоверным. Наблюдая эти метаморфозы, я не выдерживаю и наконец даю волю истерическому хохоту. Вместе со мной покатывается со смеху Скарлетт, хмыкает Яргард, а все остальные делают вид, что их тут нет.
– Это теперь будет ежевечерняя процедура? – поинтересовалась я.
В зал мы вернулись через ту самую дверь, в которую увела своего незадачливого поклонника леди Карин. Поначалу на нас никто даже не посмотрел, чему я несказанно удивилась. Даже возникло подозрение, что король опять что-то магичит. Подтверждало эту мысль и то, что заметили нас внезапно и все вместе тогда, когда мы, пройдя через весь зал, уже находились рядом с нашими троноподобными креслами, где стояли в ожидании мои телохранители.
Всё то время, что понадобилось целителю, чтобы завершить снятие стазиса и восстановить работу моего организма, король продолжал держать ладонь на моём лбу. И даже, когда мне дали добро и позволили уснуть, последнее, что я видела, это его лицо с хмуро сдвинутыми бровями.