Тем временем в мою сторону на когтистых, как у летучей мыши, крыльях полетел еще один пилки, который в полете создал пару «огненных шаров» и бросил в нашу с Феофаном сторону.
После чего подошел к державшемуся за яйца и повторил последний прием.
— При том, что твоего учителя тут нет, а вот ты есть, а за оскорбления надо платить. И платить кровью!
Ты замерзаешь и отчетливо понимаешь, что это все! Что больше не будет ничего! Ты не сможешь, как прежде, смеяться и веселиться с друзьями, беззаботно радоваться жизни, проводить время на интересной работе, нянчиться с детьми, любить жену…
Там нас ожидала крупная дородная женщина с румяными щеками и широкой профессиональной улыбкой.
— Чего смотришь? — спросил я, чувствуя, как разбитые губы и принявшая удар ноги щека начали понемногу распухать и при этом к тому же неприятно пощипывали. — Заправился?