К исходу первого километра нам наперерез кинулось нечто, отдалённо напоминающее огромного чёрного паука, на месте головы у которого имелся человеческий торс. Этакий арахно-кентавр. Монстр метал липкую паутину, которая стремительно твердела на открытом воздухе, а в ближнем бою орудовал поршневидными лапами, увенчанными острыми шипами. Увы, но как-то затормозить наше наступление у него не вышло.
— Это вы войну развязали, — пришлось мне напомнить ему. — И всё ради десятилетней девочки?
Соответственно, приводили в порядок себя мы уже в Управе, после чего Лариса Терёхина как заправская санитарка обработала нам всем раны. Последующее заседание практически ничем не отличалось от того, где мне довелось побывать. Все трескали пироги, испечённые призраком жены Сосновского, под откровения разговорившейся Эльги. Изредка кто-то из присутствующих задавал ей наводящие вопросы или вовсе обсуждал услышанное с остальными. Но в основном рассказ почти не прерывали.
Заключённый осторожно потрогал замок, но клетку покинул далеко не сразу из-за очередного приступа кашля. Я не стал его дожидаться, и аналогичным макаром раскурочил ещё два запора, поманив пришельцев из иного мира наружу. Те на контакт пошли куда охотнее, и мои жесты поняли куда лучше. Женщина с детьми побежали обниматься с предположительно отцом, а две молодые зверолюдки просто встали неподалёку от меня, не зная, что им делать. Лифчики в их племени не носили, но мне сейчас было совсем не до девичьих прелестей — левая рука полностью отнялась, приходилось бить одной правой.
— А вот и ублюдки пожаловали, — хищно оскалилась Ольга. — А могли бы ещё полчасика поспать, напоследок.
— А, чтоб тебя! Вечно всё не слава богу… Олежа, сможешь?