Подумал я это уже в момент, когда трижды подряд нажимал на спуск ружья, неуклюже зажав приклад под мышкой – изготовиться времени уже не оставалось. Но все же попал в голову – мертвяк свалился. И я сразу же на четвереньках рванул вверх, к повороту лестницы. И вовремя: гнилая тетка довольно решительно и быстро направилась ко мне, а еще один мертвец лез в открытое окно.
Ладно, все равно выбор невелик. Поеду по широченной Четвертой Южной авеню, а с нее возможностей свернуть в сторону великое множество. И прямая она, как натянутая нить: любой дорожный блок издалека увижу – смогу объехать. Другое дело, что хватит уже объезжать: надо заныкаться в лагере и затихнуть. Чтобы тихо, чтобы как мыши под веником.
– Ничего страшного, – ответил я. – А то так и гадали бы, есть там кто-то или нет. Потом пошли бы проверять, а нас бы пристрелили через окошко. Получилось, что заставили потенциального противника вскрыть свои позиции.
Обожаю ее голос, грудной и мягкий. Как же я по ней тоскую!
Чего не ожидал, того не ожидал. Это все же прогресс, или ситуация уже совсем безнадежна – отсюда не поймешь.
Сунулся в салон пикапа, ухватил ружье, задвинув карабин за спину. Ничего оставлять не буду, пойду как бродячий оружейный склад.