— Как в том, что вы сейчас передо мной. У меня нормальное зрение. Хотя его кабинет и побольше вашего, но не настолько, чтоб не разглядеть противоположной стены.
— Я — ваш Заказчик, который платит вам деньги, рассчитывая на определенный результат. Вы же видите себя в роли ментора, по первому сигналу которого мы — учащиеся — послушно превращаемся в ваших бессловесных рабов. Я понимаю, что вам так удобнее и привычнее. Но мир меняется. Предлагаю, чтоб таких разговоров между нами не возникало, начинать меняться вместе с миром. Я понимаю, что вам удобнее делать не так, как правильно, а так, как вам легче. Но это категорически не устраивает меня.
— Как так? Вот материалы прошлого года. Вот записано под вашу диктовку, М. Ш. — коллаборационист, запятнавший себя сотрудничеством с врагом. Если Филин что напутал, вы скажите. Но весь их класс говорит, что так не только Филину, что так всем диктовали. А сейчас вы же нам говорите, что он — Герой Народа. По-моему, в конспекте есть ответы как раз таки на все случаи жизни — мало ли как к концу года политический курс повернётся… Всё исключительно с ваших слов. Вот ваша роспись в конце конспекта Филина.
Однако, он неожиданно быстро берёт себя в руки.
— Да, нам как раз нужно кое-что обсудить и принять кое-какие решения, отвечает тот.
Развлекаюсь с сержантом, вернее, с его ухом, ещё несколько минут, когда дверь из коридора открывается наружу и в комнату входит странная делегация: женщина в форме, как у Бахтина, мужчина в форме полковника полиции, двое «близнецов Бахтина» с закрытыми лицами и пара тех полицейских, которые автобусом забирали митингующих с площади.