— Ну, видимо, родильное — такая вещь, что обзвонить нас с вами обоих у него просто не было времени, — предполагает Анна, располагаясь на кушетке.
— Лично мне пустой тратой времени кажется зазубривание огромных массивов информации, которые есть в шаговой доступности при включённом интернете. — Начинает Юля в поданный ей кем-то второй микрофон. — Вот взять «литературу» как предмет… эти отрывки, на заучивание которых лично я в прошлом году потратила более ста часов. Какая от них прикладная польза?
Когда Анна выходит, я ещё минут пятнадцать сижу в кабинете. Завариваю сам себе чай, благо Котлинский всё оставил на столе, по ящикам искать ничего не нужно. Пью заваренный чай и завариваю ещё раз.
— Как-то не похожа она на его приёмную мать и опекуншу, — задумчиво говорит завуч старших классов, глядя сквозь стеклянную дверь на удаляющуюся под руку пару.
Сознательно упрощаю и немного утрирую ситуацию, но нам нужен результат. А не бесконечный процесс уговоров.
— Жанна Маратовна, мне нет дела до всех. Инициатор разговора вообще вы. А я сейчас готов говорить только о нас с вами. Начнём с того, что уже сейчас вы неверно отдаете себе отчет в характере наших взаимоотношений. — чешу затылок, думая, как бы ей объяснить поделикатнее положение вещей. Кажется, при всём её педагогическом опыте, о котором так любят говорить на сайте школы, она неадекватно оценивает своё место в мире. — Вы почему-то видите себя только учителем, а меня только учеником. Я же вижу ситуацию чуть иначе.