— Вообще-то, рабочие разговоры на оперативные темы в общественных местах вести запрещено, — роняет Кузнецов, выдвигая ближний к себе стул.
— У отца, по роду деятельности банка, недоброжелателей тоже хватало и по деньгам с ничуть не меньшими возможностями, чем какие-то медики… — продолжает Лена. — Пусть даже это были и не ХОС. Однако справились же. Саматов, нам надо согласовать ваши мероприятия с нашими — чтоб наша СБ с вами не пересеклась, упаси бог?
От избытка эмоций встаю и минуты три бегаю по кабинету. Анна дисциплинированно лежит лицом вниз.
К нам из комнаты выходит женщина лет тридцати, с добрыми усталыми глазами и явными следами употребления алкоголя на лице. Как минимум, вчера.
Все три часа «подсвечиваю» эту опухоль, попутно пытаясь заставить её колебаться с «видимой» лимфоцитам частотой. Предполагаю, что «качается» навык при цикличной нагрузке. Потому, делаю как в боксе: пару минут работаем, минуту отдыхаем и расслабляемся.
— Мне шестнадцать, — пожимаю плечами. — Я работаю. Незаконно пока, потому что не могу оформить документы. Но работаю, факт. Претензий ко мне не имеют, поставили даже мелким начальником. То, что родители присылают на месяц, я зарабатываю за неделю сам. Теперь ты мне скажи, где я ошибся, когда хочу всё оформить законно.