— Выйду к доске? — спрашиваю её, и, увидев её кивок, занимаю место у доски. На которой пишу «ГРИБОЕДОВ». — Грибоедова звали тоже Александром Сергеевичем. И жил он в одно время с Пушкиным, по крайней мере, период один. Но в головах у всех — один удобный штамп. Вы его только что все сами озвучили. А давайте-ка по нему пройдёмся с анализом, а Роза Ароновна? А не с лозунгами?
Вместо ответа, Кузнецов подносит экран телефона к глазам Бахтина. Я тоже заглядываю через руку. На экране — фотографии крупным планом этих троих, с рисунками, выполненными синими чернилами на глубоких слоях кожи. На руках, груди, спине. Они одеты в майки, потому фрагменты рисунков чётко видны на фотографии.
— А с Анной что? — немного подбирается Стеклов.
Мы пересаживаемся за него, оставляя Вовика развлекать Асель с Алиёй светской беседой.
В отдельно стоящий на трассе коттеджный городок, огороженный высоким каменным забором, прибываем минут через двадцать пять. Видимо, это и есть база.
— У меня — нет. А вот у другого человека — вполне может быть. Устроился в одну клинику, пока — на лето (не уточняю деталей). Вот есть пациентка, у неё очень плохой диагноз. Думаю о перспективах.