Я бы с большим энтузиазмом восприняла предложение прогуляться до ближайшей шашлычной, но, заметив залегшие под глазами Рика тени, решила, что не умру от голода, если потерплю еще минут тридцать.
Не особо вслушивалась. Все эти подробности, эти колото-резаные и линейнo-щелевидные раны оставляли меня глубоко равнодушной. А вот беззащитный розовый кроссовок, без преувеличения, вогнал в депрессию. Мне было больно на него смотреть, но при этом я то и дело возвращалась к нему взглядом, такому чистенькому, совершенно не забрызганному кровью.
Оно и понятно. Одно дело, когда тебя целует мужчина, и совсем другое – когда его душа. Невероятное, ни с чем не сравнимое чувство, разорвавшее в клочья мое сердце.
Я задумалась. Каких-то временных ограничений мне никогда не ставили, куратор лишь просил не уходить дальше, чем на три-четыре километра.
– Что ж ты у Пончика не узнал? – дернула я подбородком.
– Ты ведь только за этим со мной и переспал, – произнесла наконец. – Знал, что я не соглашусь, и запасной вариант готовил?