Далеко ехать не пришлось, и вскоре карета свернула к большому особняку на том же Андреевском проспекте.
Что-то мне не понравилась мягкость в голосе графа, когда он произносил имя своего друга.
– Красавица, – обратился я к направившейся к двери горничной, – не подскажешь, как там поживает мой компаньон.
За этими разглагольствованиями мы пропустили финальную сцену семейных разборок, а она была предельно печальной для строптивой дочери. Не мудрствуя лукаво граф оторвал леди Кларе голову. Упавший с глухим стуком на мраморный пол и подкатившийся к нам круглый предмет опять заставил Наташу истерично взвизгнуть.
– Не могу ответить вам взаимностью, – процедил я сквозь зубы.
Отобрав у Сержа блокнот, я зашуршал страницами. За свою жизнь мне удалось относительно неплохо запомнить лишь два стихотворных произведения – «Ромео и Джульетту» и «Вересковый мед» Стивенсона, кажется, в переводе Маршака. Похоже, народное название итальянского квартала Новой Москвы разбудило в памяти нужные строки. Да и то не все – часть текста я видел впервые. Хотя не скажу, что они так уж сильно выбивались из общего стиля.