– Надеюсь, это случится как можно позже, – проворчал Дава, откидываясь на спинку сиденья.
– Ну вот как у тебя получается разбудить в моей душе то, чего там не может быть ни по определению, ни по происхождению?
– Ты не потянешь полную долю, – решительно сказал мой нагловатый друг.
В сторону профессора я специально не смотрел, уделяя все внимание вампиру.
Сразу после попадания в этом мир я очень боялся, что буду иметь проблемы в общении с окружающими. Но опасения оказались напрасными – все говорили на почти нормальном русском языке, правда, без неологизмов, которые мне приходилось постоянно сдерживать. Даже говор крестьян из глухих деревень не особо отличался от манеры изъясняться у жителей аналогичных деревушек Тульской области, куда мне доводилось заезжать к родственникам по отцовской линии.
Оракул в ответ на вопросы о том, что же такое есть этот топинский видок Силаев, ответил жестко и однозначно: мол, это не его, Казанка, ума дело. Важнее другое – жизни видока и характерника оказались связаны таинственным образом. Есть большая вероятность, что мы оба умрем, если казак не подарит видоку свое самое ценное сокровище.