– Можно, – сказал Берендей, оглаживая бороду. – Странный вы, ваше благородие.
Учитывая тонкий слух вампира, даже не пришлось повышать голоса. Сначала скрипнула входная дверь, а затем в проеме ведущей в прихожую двери из сгустившегося мрака сформировалась фигура казака.
Было видно, что князь, как и я, очень хочет смалодушничать и отказаться – накопленный поколениями предков инстинкт буквально вопил ему о необходимости принять именно это решение. Но взращенная теми же предками гордость не позволяла отступить.
– Пишов, – прохрипел стригой, и я понял, что мне больше нравится, когда он молчит.
– Ну, если там не будет пентаграмм и никто не станет резать черных козлов, – пожав плечами, ответил я, – сопротивляться точно не буду.
– Надеюсь, это случится как можно позже, – проворчал Дава, откидываясь на спинку сиденья.