Просчитав обстановку, Евсей поднялся из-за стола. Остатки трансформации постепенно сходили с него, а левая рука, в плечо которой угодила пуля, уже давно была полностью человеческой.
– И как сильно этот самый облик был потерян? – спросил я, с запоздалой стеснительностью кутаясь в простыню.
– Конечно. А что тебя удивляет? Бал посвящен празднику урожая.
– Теперь мы дождемся следующего убийства, и, когда один из трех оставшихся в живых столичных видоков откажется от освидетельствования – а он откажется, – в дело вступишь ты.
– Не дури, – с нажимом чуть ли не приказала княжна, впиваясь мне в руку своими коготками.
Нужно не позволить ему опомниться и заставить отвечать на прямые вопросы.