Тот без всяких колебаний протянул руку и взял украшение. Неожиданно здоровяк сжал бронзовый кругляш в руке и со стоном упал на колени, его лицо исказилась от боли. Взгляд сделался совершенно безумным, а левая рука стала нащупывать кинжал на поясе.
Применив ее в своей Книге, я увидел, как серый брусок преобразуется в желто-коричневый — даже не возьмусь угадать, какой вкус Хаос считает любимым у расы анталов. Надеюсь, не приторный шоколад: питаться им одним еще хуже, чем давиться прессованным картоном.
Повернувшись назад, сжег почти подобравшихся ко мне червей и вновь навел огнемет на сердце этого роя, зажимая курок. Оставшаяся масса истаяла под струями огня, и взгляду открылся здоровенный стеклянный цилиндр, внутри которого плавало нечто похожее одновременно и на мозг, и на сердце. Непонятный орган продолжал стучать и сокращаться как живой, выпуская наружу из трубок, торчащих из цилиндра, розовую дрянь, которую я до этого сжигал. Времени на то, чтобы разбираться в увиденном у меня нет — из туннеля за спиной продолжает вылезать всякая пакость, собирающаяся меня сожрать.
Так, что еще? Быстро перебираю обрывки знаний: враг не смирился с заточением и веками штурмует Цитадели, стремясь уничтожить священные сосуды. Две уже пали, и мы сейчас в последней, где сохранилась единственная чаша, наполненная неусыхающей кровью Аредиуса.
— Видишь этого парня? — он махнул в сторону уже почти вышедшего со двора наглеца, позволившего себе практически сорвать занятие. — Он же в твоей группе будет спускаться на первый уровень в тренировочном выходе?