Я едва поспевал за ним и чуть не отстал, когда, наконец, мы подбежали к подъемнику, который охранял небольшой отряд воинов, расступившийся перед нами. Настоятель вытащил из сутаны массивный ключ и начал долго возиться с замком, явно заржавевшим от редкого использования. Но вот дверь поддалась, и мы оказались в лифтовой шахте, а клеть со скрипом начала поднимать нас куда-то вверх.
В голове страшный кавардак: чужие воспоминания, потоком хлынувшие в меня, перемешиваются с моими, вызывая боль и головокружение. Я со стоном опустился на колено, пытаясь разобраться в этом хаосе и отделить чужие мысли от своих. Я — Рэн, Игрок, служитель Хаоса, вошедший по воле Смеющегося Господина в тайный проход в склепах Беренхеля, и я же — Ульгард, сын Олафа и Леи, послушник в цитадели Третьей чаши, ожидающий со дня на день посвящения в боевые братья и прямо сейчас рвущийся бежать куда-то на стену, чтобы занять свой боевой пост для защиты цитадели от врагов.
Фух… Меня даже начало немного трясти от открывшихся перспектив. Размышляя, я подошел ближе, продолжая лихорадочно думать, а над шкатулкой возникли песочные часы, и юркая струйка быстрым ручейком побежала вниз, мешая мне сосредоточиться.
Я дергаюсь изо всех сил, но не могу отрубить когтями щупальце — не успеваю дотянуться. Огромная глыба скомканной плоти уже в десятке шагов, и я, даже не желая того, отчетливо вижу фрагменты составляющих его тел: остатки одежды искателей, похоронные саваны аритшеев, черный пепел сожженных тел из ваз…
Найрен смогла лишь еле заметно кивнуть, тяжело дыша. Будучи не в силах что-либо сказать, я еще раз с сомнением посмотрел на девушку, и взял алебастровую статуэтку в руки.