– Господа, давайте веселиться! На улице грязь и слякоть, а у нас тепло и светло, на столах отличные вина, рядом с вами прекрасные дамы и хорошая музыка.
Полностью экипировавшись и надев перевязь с метательными ножами под камзол, я покинул лавку оружейника.
– Скажи, пусть кто-то поджарит хороший кусок мяса для меня, а им, – я кивнул на таргов, – я сам дам.
– Что сержант и часть дружины продались Виши и, если те нападут, то они откроют ворота, предварительно вырезав весь гарнизон, ну и меня в том числе.
По дороге к речке срезал две ветки орешника и, пока мы шли, аккуратно обрезал и очистил их. Уже на месте сделал поплавок из прошлогодней сухой камышины и вымерял грузило из прихваченного у Парта свинца. Нацепил червя и забросил. Поначалу ничего не происходило, и Вилкулу, как и любому ребенку, мои непонятные манипуляции наскучили; толком ничего не происходило, а его непоседливая натура жаждала деятельности.
Я оттащил его от кареты и положил на землю. Хотел расстегнуть камзол, но он остановил меня.