– Хорошо, Ривейн, можешь идти, держи меня постоянно в курсе.
– Ваша светлость, – начал убеждать меня казначей, – тут не может быть недостачи, герцог лично следил за каждой монетой и сам вел книги учета.
– Важно не то, сколько текста, а то, какой он и какова мелодия, его сопровождающая.
И я, улыбнувшись, развел руками. Ильми вздохнула и прижалась ко мне, одновременно чмокнув меня где-то в районе уха.
В себя я пришел днем. Я лежал абсолютно голый, с перевязанными ранами и воняющий мазями, в своих покоях, прикрытый покрывалом. Попытался приподняться, что не сразу, но удалось.
– Граф, я же не хотела вам мешать! И я все время ждала вызова и готова была бы вам помочь.