– Одну мою сестру убил король, вторую Эрлик, ты убил всех остальных, убей уже и меня, я не знаю, как и зачем мне жить!
– Ты куда собрался? Я что, тебя отпускал? – снова окрысился я. – Садись, скажу, что надо будет делать. Будешь гонять певцов по старой схеме и по старому репертуару. Новый репертуар – почти тридцать песен – у них тоже есть, его учат и твоя дочь и парни, с которыми она выступает. Но на публике с новыми песнями не выступать, учить и тренироваться тут в замке. Музыканты имеют ноты и знают мелодии тоже, пусть учат и тренируются. Когда новые певцы отшлифуют песни из ресторана, поменять состав, твою дочь и ребят сюда и учить новые песни, этих туда. И не вздумай хитрить и затягивать с переменой состава, отвечаешь головой. Вопросы есть?
– Смотри, Тимор, увижу хоть раз тебя пьяным, отдам на съедение вот этим зверюшкам. А с завтрашнего дня тобой еще кентийцы займутся, будем выгонять из тебя последствия пьянки.
– Ты чего тут раскричался? Чай, я не глухая! – сказала появившаяся в дверях пухленькая, опрятная старушка в юбке синего сукна и белой, вышитой по вороту рубахе с короткими рукавами.
Расставшись с Лартом, решил зайти и к остальным мастерам, чтобы глянуть, как продвигается мой заказ. В принципе, все изделия были почти готовы раньше согласованных сроков. Договорившись, что рано утром я приеду и все заберу, произведя окончательный расчет, я поспешил на рынок.
Я взял кружку. Даже вид находящегося в ней содержимого говорил, что это гадость. Собравшись с духом, я поднес кружку ко рту и одним махом опрокинул в себя то, что в ней находилось, стараясь при этом не дышать. На вкус это было даже хуже, чем на вид. Кое-как сдержав рвотные позывы, я стал дышать носом, боясь открыть рот, чтобы эта гадость не выскочила обратно. Старушка ласково улыбнулась.