– Ваша светлость, это что, мне грамота? – наконец спросил он.
А вот с насильниками произошел казус. В эти времена насилие вообще большим преступлением не считалось, если только насилуемой не было нанесено увечье. И когда начали им зачитывать приговор, девка, на которую позарились эти два придурка, кинулась ко мне с просьбой – не наказывать, а пусть тот, который между ног стоял, женится на ней. Вояки же, поняв, что все может закончиться на стене замка с веревкой на шее, оба закивали, что готовы.
– Пусть эта, – указала она на одну кошечку тарга, – будет Ночкой, она вон какая вся черная, одни глаза и поблескивают. А эта, у которой на самом кончике хвоста белая кисточка, будет Кокетка. А как вы назвали своего мальчика? – тут же задала она вопрос.
Я посмотрел на собеседника. Дамор раскраснелся, видно было, что он взволнован.
– А ты кто такой, чтобы вмешиваться в разговор? – ощерился он.
Старостой оказался степенный мужик лет сорока пяти, с окладистой бородой и умным взглядом зеленых глаз. Народ здесь оказался малорослым, вот и староста был почти на голову ниже меня, а Петро – тот еще больше. А может, это я просто высокий, хотя и мускулатура у меня была развита пропорционально росту, я бы даже сказал, довольно сильно. Нет-нет, не Шварценеггер, однозначно, но все-таки.