– Я тоже так думал до тех пор, пока вы не сделали меня человеком.
Белый, причем без примеси другой крови, возможно, славянин. Волосы светло-русые, прямые, сейчас спутаны и пребывают в полном беспорядке, щеки и подбородок скрыты короткой бородой, очень подходящей круглому лицу и мягкому носу. Глаза или блекло-голубые, или серо-стальные, Карифа не разобрала, взгляд спокойный, добродушный.
Пообещал настолько твердо, что психиатр сразу ему поверил и продолжил исповедь.
– Вы когда-нибудь слышали о таком понятии: гуманизм?
– Скоро явятся, – отозвалась Амин, разглядывая первый MRB коммуны, возвышающийся приблизительно в километре от них. На границе Шампиньи была застроена невысокими, в десять-пятнадцать этажей зданиями, и гигантский небоскреб возвышался над ними сказочным великаном.
– Я пока не могу ответить на вопрос, но все гораздо хуже, чем ты можешь вообразить, – ровно ответила Карифа. – И если в твоем компьютере найдут эту запись, тебя скорее всего убьют. Доказать свои слова я не могу, поэтому вопрос стоит просто: или ты веришь мне на слово, или нет.