– Ольга Андреевна, я подумал и решил. Я согласен.
Генка проснулся далеко за полдень и сразу схватился за телефон. Я слышала, что он требует отчета о том, как кто-то вышел из наркоза, – в своей обычной манере, четко по пунктам: пульс, давление, температура, объем мочи, объем введенной жидкости, контактный или нет… Интонации говорили, что он сейчас, скорее всего, подхватится и исчезнет – может, до вечера. Ну что ж, я знала, за кого выхожу. Будь он акушером, наверное, было бы еще круче.
Направление из сельской участковой больницы. Течение беременности… родов… задержка в развитии… назначена консультация.
– Мемориальную доску, – почему-то сипло сказала я и прокашлялась. – Только чтобы успеть до конца месяца. И установить на место.
У бабушки Стефы было два старших брата. Один пропал без вести во время керченской катастрофы. Второй погиб под Варшавой.
Ощутив, что цепляю животом прибрежную гальку, я разревелась. Меня вырвало желчью и морской водой. Встать я не смогла и ползла, оставляя за собой борозду, словно тюлень. Так, мучительно икая от усталости и холода, с лицом, залитым смесью слез и морской воды, я отползла подальше от черты прибоя, с трудом поднялась на ноги – и никого не увидела.