— А он разве женат? — удивился кто-то из капитанов. — Я слышал, он больше по мужикам...
Кора задумалась, стоя у входа в трактир, и не заметила новую опасность: из-за угла показалась свора Карима. Зубоскаля и сияя лощеными щеками, справа от него шел Толстый Пит, сын торговца рыбой. Чуть поодаль, слева, ощетинился гнилыми зубами Джамаль. На чумазом лице с дебильной улыбкой не мелькало ни единого проблеска интеллекта. Иногда Коре казалось, что Джамаль легко взрежет брюхо родной матери, точно так же скаля зубы.
За весь путь Куница не проронил ни слова в адрес императора. Молчал и Маджуро, занятый тем, что в который раз проверял созданные метаморфизмом усиления, моделируя в уме самые разные опасные ситуации.
Осознав присутствие медика, император спохватился. Мама! Кора!
— Проходи, Кея, — сказал Маджуро. Нужное обращение само легло на язык, и он сделал шаг назад, пропуская фаворитку. Но та входить не спешила.
Обрубок тела бывшего императора, замороженный стазис-полем, провалялся в центре Пустошей еще месяц.