– С черным? Или казнят, или выкупят, чтобы дрался на Арене.
Где-то за дверью послышалась брань генерала Хастига, выговаривающего стражникам, и Лука понял, что круговорот дел утянет с головой, и он снова не сможет поговорить с родными. Поэтому сказал Гердинии, чтобы не смели его отвлекать, а сам направился к матери и сестре, заметив, что Кора порывается что-то сказать, да и вообще, вид ее далек от дружелюбного. Казалось, она собирается закричать во весь голос, но мать уговаривает этого не делать и пока сдерживает.
— Дорогу слепому! — орал Уритиму, размахивая клюкой.
– Простите, господин, но разве не проще захватить девчонку и перевезти в наши подвалы? Кто ее будет искать?
Через месяц прямо во время заседания второй советник, чье имя в истории не сохранилось, повздорил с третьим по имени Панчен и, исчерпав почти все аргументы, схватился за последний. Им оказался кинжал, который он и воткнул Панчену в глаз. Безымянного для истории убийцу император четвертовал, а кинжал сохранил, как напоминание об опасности оружия в стенах совета.
В следующее мгновение Лука вдруг оказался в пекле под ослепляющим солнцем, попытался закрыть глаза, но не смог. Они высохли.