Шли часы. Лука почувствовал, что засыпает, когда услышал нечто странное. В дальнем углу подвала что-то прошелестело. Мальчик напрягся и настороженно замер, а потом вскрикнул и отдернул ногу, но боль в ней не исчезла. В панике он хлопнул по колену, но и руку тоже пронзила боль.
– Лука! Ха! Наголо обрили! Ха-ха-ха! Лысый-лысый!
— Где Давен? — спросил барон. — Где мой сын? Что ты с ним сделал, Маджуро?
«Забавный эффект, — подумал Лука. — Действие феромонов давно прошло, но чувства у Гердинии остались. Теперь бы не унизить ее ненароком, иначе врага хуже, чем оскорбленная женщина, не найдешь». Его это были мысли или Эска, а может, и оригинального Маджуро, осталось непонятным, но Лука и не заморачивался. За последние сутки он привык к изменениям в мышлении — казалось бы, разумом он оставался все тем же подростком, но уже точно знал, что теперь все иначе. Это было сравнимо с тем, как о себе юном думает умудренный опытом человек — вроде бы и он, да только другой — без того багажа знаний, что приходит только с прожитыми годами. Разве что у Луки опыт многих лет, прожитых другими — Эском и Маджуро — впечатался в сознание чуть ли не мгновенно...
В сознании забрезжило понимание и, разгораясь все сильнее, дало Эску – нет, не надежду, но ощущение правильности пути. В его – Эск’Онегута! – грехах не было вины и без того несчастного мальчика. А значит…
– Он… выдержит? – решился спросить Пенант. – Там же… чинильи! Они высосут из него всю кровь!