— У меня нет для вас готового решения. Есть только здравый смысл. Имеющиеся войска дробить нельзя, это всем понятно, и его величество вам говорит то же самое. Все мы понимаем, что битва будет только одна, и будь выбор предоставлен мне, я бы встретила неприятеля у городских стен.
Рейес замолчал, чтобы освежить горло туафским терпким вином. На лицах всех присутствующих — от самого императора и Гердинии до военных советников Гектора и Хастига — отражалось нетерпение. По сути, решалась судьба Маджуро, его приближенных и всей страны. От того, поддержат императора северные бароны или нет, зависело все.
За счет этого нехитрого, но стабильного заработка Рамо более-менее поднялся, а когда подвернулась пара дел посерьезнее, смог даже накопить на собственный угол. В те времена он чувствовал себя чуть ли не бароном. Ежедневные гулянки и бесконечная вереница глупых и не очень симпатичных, но зато доступных женщин.
Они достигли дверей, ведущих в покои императора. Два вооруженных гвардейца лязгнули доспехами, приветствуя повелителя.
Кости, кожный покров, стенки сосудов — все было усилено. Даже вне боевой формы каждый важный орган был защищен жировой прослойкой и хромированной сталью, армированной титаном, чудом найденным в хирургических инструментах Ленца. Пронзить императора не смог бы ни один человек никаким видом холодного оружия. Сила Пресвятой матери берегла Маджуро, как думали приближенные Ленц, Гектор и Хастиг, но на деле сила была не мистической, а вполне реальной. Разве что из другого мира.
Маджуро внимательно изучил распалившуюся Гердинию, особо остановившись взглядом ниже юбки — на длинных загорелых ногах с четко очерченными икрами. Потом посмотрел на тонкий нос с горбинкой, вкупе с ногами придающий ей сходство с птицей, в честь которой она была прозвана при дворе, и подошел ближе. Его заинтересовало несоответствие — по рассказам, женщине было около сорока, но по внешности — не более двадцати пяти.