Теоретически, старикашку вполне можно было прикончить. Но у меня в памяти очень хорошо отпечатался его удар, после которого толстый металл смялся, будто невесомый пергамент.
Заметив в одном из разбитых окон упитанного шмеля, я хмыкнул, перевел на него перекрестье прицела и осторожно придавил клавишу спуска. Раздался грохот, сверху полетели остро вонявшие порохом гильзы, стена дома окуталась эффектными облаками кирпичной пыли, а крайне впечатленный всем этим перформансом шмель неторопливо улетел в лес.
Воспринимать пришедших в игру солдат в качестве суровых воителей у меня по-прежнему не получалось.
Минут через десять мне повезло – из ворот появилась целая группа представителей враждебного клана. Появилась – и целеустремленно ломанулась куда-то на запад.
Подождав, пока окончательно истекут двадцать четыре часа с момента смерти угодивших под взрыв батарейки игроков, я неспешно дошел до границы бесконтрольной зоны, увидел предупреждающую надпись... а затем, ругаясь на собственную тупость, отскочил обратно.
Вой прозвучал снова. Громкий, тоскливый и одновременно ехидный, он буквально забирался под кожу, гулял там, морозил душу липкими холодными пальцами...