— Ты бы не дерзил Тимофей, — попытался одёрнуть меня старый Савин.
— Всё хорошо, Ермак. Очнулся? Здорово-то как! — зачастил Ромка. — Тебя последний хунхуз от края поляны достал. А я его потом снял, когда он из-за деревьев вышел. Я, Ермак, обойму выронил, поэтому так долго перезаряжался. Сука! Хотя того, кто в тебя выстрелил, всё равно не видел.
— Если мы победим, это будет позор для ольгинцев, — щёки говорившего Вовки Лескова горели румянцем. — У нас только Тимофею пятнадцать, а остальным по тринадцать лет. У них же младше пятнадцати никого нет, а Мишке с Федькой по восемнадцать!
— Что скажите по выступлению Аленина? — Селевёрстов обратился к Буревому.
По словам Джунг Хи пятнадцать лет назад в Шанхае был продан корень возрастом в сто пятьдесят лет и весом чуть больше фунта за пять тысяч американских долларов. А за настойку из него великий принц Хынсон, у которого начались некоторые проблемы со здоровьем, готов был уплатить золотом эквивалентно десяти тысячам американских долларов. Джунг Хи тогда не успел помочь другу, когда он прибыл в Шанхай, корень и настойка из него уплыли в Америку. Чтобы я понял, на сколько это дорого, Джунг Хи сказал мне, что средняя заработная плата за месяц простого корейца в те дни составляла 5-10 американских долларов.
— Понимаешь, дядька Антип, в капустном сквашенном рассоле много полезных веществ, которые помогают больному организму выздороветь.