Опять уход в сторону — и мои два оставшихся противника оказались выстроены в линию передо мной. Тот, который стоял первым, бросил разряженный карабин и достал палаш, а вот второй, в которого я не попал метательным ножом, а только заставил промахнуться, пытался быстрее перезарядиться. Всё-таки, мне сильно повезло в том, что эти солдаты были вооружены однозарядными карабинами Маузера 1871 года выпуска или как их называли «Гевер». Тем нам лучше и продолжим. Подшаг вперед, и я снимаю саблей со своей головы нисходящий удар палашом. Шаг в сторону, и колющий удар цинского кавалериста проходит мимо меня. Ошибка, мой узкоглазый друг, шаг вперед, ещё вперед, удар саблей с поворотом корпуса по горлу. А за ошибки нужно платить! Третий есть!
Два раза квакнув, все-таки рядом с рекой находимся, я привлёк внимание Антипа, который уже добрался до середины брода. Показав Туру знаком, чтобы он возвращался, а Ромке и второй тройке подав рукой назад знак «Стой», направил своего Чалого к Лескову и Данилову, которые остались стоять с лошадями в поводу у зарослей.
Потом пришла зима. Наши с Ромкой занятия прерывались только охотой на зверье и птиц, да заготовку дров. По станичному «уроку» каждый казак должен был поставить 20 брёвен в государственную казну. Для большой семьи Селевёрстовых, в которой по реестру числилось трое взрослых казаков, надо было заготовить шестьдесят брёвен. Вот и работали мы с Ромкой сучкорубами, да охотой промышляли для бивачного котла и домой что-то впрок из лесной дичи запасти.
— Что ты делаешь? — мысленный вопрос Тимохи застал меня врасплох, я уже забыл, что нахожусь в чужом теле. — Ты так здорово стреляешь!
Батя — командир 177 ооСпН — майор Керимбаев рапорту ход дал и характеристику написал, хоть памятник из меня делай. Потом абитура, успешно сданные экзамены и я — курсант РВВДКУ.