Касьянов обещал подумать и, обсудив с ним кое-какие моменты нашего возможного сотрудничества, я, наконец, вместе с Шохиревым покинул этот гостеприимный дом. Ещё бы не гостеприимный, если я оставил до своего отъезда в личном домашнем сейфе купца большой мешок с одиннадцатью упаковками кредитных билетов в основном в 25 рублевых «фунтовках» и «алексеевках» на общую сумму двадцать семь тысяч пятьсот рублей. Шохирев, получивший свой процент в тысячу рублей, еле запихнул пачку ассигнаций во внутренний карман своей бекеши.
Из военкомата с «покупателем» — молодым старшим лейтенантом с пехотными петлицами, я и еще двое ребят на самолёте совершили перелёт через всю страну из Благовещенска до Великого Новгорода. Потом на уазике нас отвезли куда-то под Псков в летние лагеря, где и выяснилось, что пехотные петлицы — это маскировка, а служить я буду в каком-то спецназе.
— Господин вахмистр, а в засаде хунхузов много было? — задал вопрос Митяю.
Показав знаками Шаху и Туру, которые поднялись из окопов и доложили, что все целы, смотреть за дорогой, как и обговаривали при планировании засады, я с Лисом и Лешим за спиной, стал спускаться к броду через ручей. Так, первый красавец лежит, глаза остекленевшие, неподвижно смотрят в небо. Контроль, есть контроль. Удар штыком в область сердца. Мерзкий хруст ломаемых рёбер, и я с трудом выдергиваю винтовку с примкнутым штыком из недрогнувшего тела хунхуза. Обходим лошадь, которая стоит, опустив голову вниз, и перебирает мундштуки языком и губами.
Рассказал всё Шохиреву, а потом еще и отцу Лешего казаку Михаилу Лескову. Показал кроки, перерисовал их, отдав Шохиреву, отметил овраг, где спрятали лошадей и места возможных засад. На это Шохирев и Лесков поулыбались. А Лесков старший пробормотал под нос: «Яйца курицу учат».