По толпе опять прокатилась волна хохота и рекомендаций Алёне брать меня в мужья молодым, пока на службу не сходил, тогда любить её буду не по уставу, а когда она захочет. Когда хохот и гомон стих, слово взял Буревой.
Потом Вовка присел за деревом и знаком подозвал меня к себе.
Где-то в версте от стоянки на дороге мелькали какие-то тени. Теней было много. Иногда то тут, то там вспыхивали какие-то мелкие искры-точки желто-зеленого цвета. А потом раздались звуки, отдаленно похожие на пение.
— Огромное спасибо, Александр Васильевич, но я слово дал деду. Да и не прельщает меня торговая стезя. А вот подработать на проводке ваших караванов и я, и мой десяток всегда готовы. Снаряжены мы для этого очень хорошо. И родители казачат я думаю, не будут против.
— Мне показалось, что дымом костра пахнуло, — встрял в разговор Леший, — я тоже уже хотел дать команду стоп, но ты, Тоха, меня опередил.
Всё это вспомнилось мне конечно не в тот день, пока скакал в станицу, чтобы сообщить о смерти деда Афанасия, а постепенно, когда обдумывал, что и как я буду делать в этом мире, чтобы внедрить спецоперации среди казачьих войск. И чем больше думал, тем меньше становился мой оптимизм. А в последнее время, с учётом опыта полученного уже в этом мире, всё чаще приходила мысль, что вернее всего всё останется на уровне очень продвинутого в военном плане казака Амурского полка Тимофея Аленина. И вряд ли смогу я исполнить наказ деда — стать офицером и передать как можно большему количеству казаков опыт проведения спецопераций из моего времени.