– Я адвокат, – припечатал и тут же скривил губы в нехорошей усмешке. – Некромантия – это у меня для души. И то я занимаюсь ею лучше, чем ты.
Адам нервничал, но очень старался не показать этого. Он проводил меня в фургон, выгнал оттуда шестерых мужчин в форме и оставил нас наедине с молоденькой девушкой-офицером. Та прикрепила на мое тело несколько миниатюрных устройств, позволяющих слушать все, о чем будет говорить Роджер, и вновь проинструктировала о тактике поведения. Я кивала как болванчик, с каждой минутой все больше чувствуя себя не в своей тарелке.
– Хапински. Я говорю об инкубе, случайно повстречавшемся нам на дирижабле вчера вечером.
Мне вдруг стало неуютно в присутствии незнакомца. Очарование момента прошло, и вернулись воспоминания о том, ради чего, собственно, задумывался фарс. Мне ведь нужен был старик Хапински, и он мог появиться в любой момент.
– Боннер, – зашипела я, – ты обязан прервать наше общение с этим Хапински в самом начале. Иначе я очнусь и убью тебя лично. Обещаю.
Я послушно подала ему кружку и графин, после чего наблюдала, как некромант запил три синенькие таблетки и тяжело осел на стул, закрыв глаза и откинув назад голову.