Мэтт поднес руку к лицу, с силой потер глаза и подбородок. Он молчал, но у меня создавалось ощущение, будто между нами земля пошла трещинами и начала обваливаться, создавая гигантскую пропасть — все шире с каждым мгновением.
Не хочу думать. Я устала думать. Хочу выдохнуть. Хочу… его. Сильные мужские руки обвили мою талию, надавили на спину, заставляя податливо прогнуться, прижаться грудью. Я почти застонала прямо в целующие меня губы, как светлый вдруг отстранился.
— Что скажете? — поинтересовалась у меня следователь Элен Харрис, дама гренадерского сложения, но вполне гармоничных форм.
Не давая панике окончательно задавить мозги, я метнулась от дверей в коридор к окну, дернула раму, поднимая её и кляня сквозь зубы горе-ремонтников: перекошенное дерево поддавалось плохо. Если это Итон и компания, явившиеся по мою душу, то под окном меня запросто могут ждать — и либо я сейчас выпаду в гостеприимные объятия бывших соратников, либо они еще не знают, что я переехала в другую комнату.
— Я нанял лучшего адвоката, которого можно получить за деньги, — вдруг невпопад вставил Том. — Целители из Святого Петра готовы объявить акцию протеста, я пытаюсь договориться с властями, пока что не слишком успешно, но шансы есть, у нас еще есть время! — и это прозвучало почти с отчаянием. — Мы её вытащим, мы обязательно вытащим ее!
Носорог стиснул челюсти, на скулах перекатились желваки, и я против воли закусила губу — не зря ли? Пусть даже это и правда, но как прозвучало — я тебе помогу, а ты меня отпусти.