Мэтт со своей крокодилицей (носорог и крокодил отличная же пара!) прочирикали всю вторую половину дня. Одно хорошо — обошлось без приглашения на ужин. Зато они долго еще о чем-то договаривали на крыльце, после чего я мстительно сожгла мясо и не доварила картофель. Впрочем, Тернер за ужином сидел с таким отсутствующим видом, что этого, кажется, даже и не заметил, а после — заперся в кабинете. Когда я, закончив мытье посуды и уборку кухни, поднималась к себе — там еще горел свет. Спала я последнюю неделю плохо. Признание что-то вскрыло в душе, то, что я уже больше года надежно прятала, от чего отказалась. Будто бы признав, что Джессика — это я, я снова вернула ее к жизни со всеми скелетами в шкафах, со всеми призраками за плечами. Орать я, как некоторые носороги, не орала, но сон был беспокойный, сновидения чересчур яркими, и я просыпалась в холодном поту, а потом долго снова не могла уснуть.