Это начинало беспокоить. Чем он накачался?! Пряча беспокойство и жалость за злобным шипением, я старательно орудовала полотенцем, смоченным в растворе обычного уксуса и отжатым. Несмотря на кажущуюся простоту действий, я обессилела. А, возможно, виной тому была внутренняя опустошенность — и усталость, рухнувшая мне на плечи, была моральной. Когда мы воевали, всё было не так. Все казалось… правильным. Оправданным. Потом понемногу всё стало меняться, я медленно разочаровывалась в происходящем — но не в самих идеях. Но даже тогда я была уверена, что все делаю правильно.