— Самомнение у вас, мистер Тернер! — Скажешь нет? — карие глаза выразительно прищурились. — Конечно, нет! — окончательно оскорбилась я. — Ну… ладно, раз мы оба, отпив этого чая, остались живы, может, и правда — нет…
Целительница вцепилась в брата зубами, ногтями, целительским искусством и правом родства, но всего этого было мало. Мы обе видели: Мэтт отходит.
Сонное утро, начавшееся кое-как. Мэтт в моей постели. Он вставал осторожно, кажется, не хотел меня будить, но я все равно проснулась и молча наблюдала, как он натягивает брюки — сухое жилистое тело, отлично прорисованные мышцы, яркие царапины на светлой коже, при виде которых внутри удовлетворенно ворчали какие-то древние собственнические инстинкты. Рыжая лохматая голова, собранное, но все равно сонное лицо. Что уж, настолько не терпится от меня избавиться, что поднялся ни свет ни заря?
Микстурки, кстати, симптомов не снимали — в лучшем случае, ослабляли. И чем дальше, тем меньше.
Вязкая тишина забивала глотку. Кровь стучала в висках, несла адреналин по венам.
И как только она остановилась, по столовой разнесся звонкий звук пощечины.